Часть первая
(Экспозиция)

До восемнадцати лет мне и в голову не могло прийти , что я как -то отношусь к Москве. В смысле : люблю ее или не люблю. Но, по юношесткой глупости я вообще тогда помню не верил в такое понятие - любовь. В привязаннссть, дружбу,  - верил, а в любовь нет. Казалось, есть такие недалекие и особо субтильные типы , которые влюбляются а потом пишут про это книги. Но эта слабость ни в коем случае не про меня . Страницы интересной книги , где автор, вдруг, прерывал интересный сюжет страданиями, смело пролистывались, а стихи воспринимались чуть ли не как дегенерация. Из всех поэтов нравился только Маяковский, да и то за некоторые строчки , которые можно было смело и громко произнести на уроке литературы вызывая ужас у преподавателя: “Там бляди с хулиганами да сифилис кругом”. Вот и вся любовь.
С тех пор, не то что бы часто, но  менял, каюсь как на исповеди,  свои убеждения. И про любовь, и про стихи и про красный галстук с комсомольским значком. Не корысти ради менял, а токмо по причине внезапного взросления!
Но мне повезло! Редко кто может похвастать тем, что знает конкретного виноватого в твоих нравственных метаниях человека. Я - знаю.
Виноват во всех этих переменах один человек, вилы ему в бок, мой прапрадед. Это также точно, как и лысина на голове нашего мэра. Он, старый хрен(не мэр а мой дед, конечно), сделал из меня романтика.
Дело было так. Мой прапрадед был унтер - офицером. Почти ничего больше о нем не известно.Соответственно прадед - тоже стал военным, дед тоже , отец тоже, я - фиг. Но что б не быть полным уродом перед портретами своих боевых предков (вот тоже мода- фотографироваться при регалиях) ушел из института и пошел в армию. Просто обязан был пойти, не поняли бы меня все мои дяди, отец, дед и вся остальная фамильная рать если б не пошел. Я и от училища военного отмазался только байкой, что вот хочу , мол похлебать солдатской каши, а потом... Честно говоря я в нее и сам сначала верил. В общем, проводили . Все как положено, со слезами и напутствиями.
 Но вот чтоб прапрадеду юристом не быть каким, или врачом, или еще кем, не пошел бы я тогда в армию и хрен бы сейчас в пол четвертого утра сидел бы и писал про свою любовь к родному городу. А дело было так.
Как сейчас помню: лежим мы с моим другом и земляком Богданом на своих койках на четвертом этаже нашей казармы в городе Муроме. Мы там были в учебке.
 Февраль тчк. Жрать охота тчк. Отслужили по два месяца тчк ...Блин.
 Вот, лежим это мы лежим, охреневшие совершенно от азбуки Морзе , кроссов , отсутсвия горячей воды, наличия строгого режима , и.т.д. и.т.п. (служившие поймут , а не служившим не обьяснишь). Спать охота , но не можем: внизу Боря Шаркин (фамилия изменена поскольку информация может нанести ему вред) только начал свое постоянное издевательство над нами-неженатиками лирическими рассказами об интимных отношениях со своей женой, и множеством других девушек. Пока Боря не насытит свой словесный эксгибиционизм заснуть нам не удасться - интересно рассказывает , как няня Пушкину. Так и встают картины перед глазами. И вот слушаем этого незаурядного оратора, а в окне виден ночной город Муром. И, как любой город ночью, даже этот серый и какой-то весь кривой городишко, он кажется нам  романтичным и красивым. Со множеством огней и текущей за далекими окнами  гражданской жизнью.
Глядя на эту картину и говорит мне друг Богдан: “Представляешь, у них там сейчас горячая вода есть, кухня, а в ней холодильник....БЕЛЫЙ”.

Часть вторая
(Лирическая)

И понял я в этот момент ребяты две вещи:
 первая - не может нормальный холодильник быть иного цвета кроме белого отныне и вовек, аминь, 
и вторая - я ЛЮБЛЮ Москву. Очень. 
И так мне от этих двух открытий стало на душе странно...Вспоминать стал с тех пор всякую ерунду:
 В августе вечером от зданий и асфальта веет теплом... Если садиться в Домодедово на посадку, дома при хорошей погоде выглядят большими зелеными аквариумами со множеством веселых огоньков ...Садовое кольцо действительно блестит ночью после дождя...С камней набережной в Строгино можно ловить ершей, а году в 82 было очень много пескарей.
 Мелкие всякие радости, пустяшные, глупые-преглупые со страшной силой стали роиться в голове. Вспомнилось даже как  на Комсомольской однажды прихлопнуло турникетом и из-за этого на пол упал почти совсем целый сливочный стаканчик за 20 копеек. Не от жадности это запало, а так, неизвестно почему. У каждого есть такие вот моменты, всплывающие в памяти из ниоткуда, а точнее из детства. И так от этих воспоминаний стало тепло и хорошо, что аж даже бабы голые,- вечная галлюцинация во время рассказов Бори  перестали видеться.
 Похоже на внезапное чувство к  однокласснице, с которой 10 лет учился и пять лет ходил в один детский сад. 
Вспоминаешь и удивляешься всяким мелочам от которых тебе хорошо. Просто хорошо без всяких видимых причин. Например, в ГУМе (там работала мама), на третьем этаже был бесплатный автомат газированной воды для сотрудников, и оттуда очень удобно было смотреть на приезжие толпы. На Калининском было кафе “Валдай” где я первый раз попробовал пепси-колу, а на ВДНХ, можно было специально смастеренным сачком из фонтана достать монет на бутылку “Буратино” , “Колокольчика” или “Дюшеса”.
Я несколько раз проездом бывал дома в течении двух лет и как будто сначала открывал для себя город. Здания, мосты, улицы стали делиться на красивые и не очень, появились даже, страшно сказать, предпочтения в архитектуре и за ними какие - то бесполезные знания из истории. Дважды! И какая блоха меня укусила тратил драгоценные часы командировки на дом Горького, пардон Рябушинского. И не ради писателя, а ради (эншульдигунг зи битте знаменитый писатель) лестницы. Какие-то фамилии стали задерживаться в голове типа Собко - редактора журнала, который выпускало русское архитектурное общество и члены которого создавали все эти мечты в стиле модерн. Зачем , спрашивается, человеку в здравом уме и твердой памяти эта никчемная информация. Нет, болезнь и только болезнь, старая как Адам и Ева,  может быть единственным оправданием подобной слабости. 
А злоупотребление на службе! До сих пор стыдно перед портретами предков.
Во время работы с “РУБИНОМ”(узел связи министерства обороны, находиться в Москве) мне жутко хотелось узнать как погода, хотелось поговорить с человеком из моего города и задав ему этот вопрос как-будто дать ему понять, что я мол тоже... , того... , москвич.
Виноват, простите господа офицеры связи. звонил, звонил  по военной связи используя личное обаяние в корыстных целях. А телефонистки, они ведь такие доверчивые. Им ли тягаться с хитрым и двуличным солдатом срочной службы!
Ближе к дембелю удавалось чуть не каждую ночь приходить к телефонисткам и вызывать “Рубин” с просьбой набрать городской номер. Боже мой, знали бы Вы какие милые барышни отвечали мне с московским выговором. Скажу честно - у меня есть доказательства того, что не только я и мой друг Богдан питали нежные чувства к этому городу. Телефонистки с “Рубина “  тоже были к нему неравнодушны. Ведь если с уставным возмущением они отвечали , что городской номер набрать нельзя, хорошо понимая что я буду звонить домой или и того хуже- девушкам, то  стоило только с отчаянием в голосе спросить : “ Ну хоть скажите какая погода в Москве?” И чудо происходило- через паузу следовало: Дождь(или снег, или солнце )  и еще через паузу : - Ну ладно, говорите номер. 
Чудной болезнью я заболел с той самой муромской ночи. Вялотекущей но хронической . У этой болезни есть свои симптомы и осложнения. После армии стало интересно просто бродить по улицам ночного города и даже появились любимые времена года для совершения длительных пеших прогулок-  декабрь и август.
Декабрь перед Новым Годом одевает город в ярко расцвеченные елки и населяет его заснеженными персонажами с красными щеками и смешными толстыми одеждами. Со снегом в город, уставший от осенней грязи , дождей, и чумазых машин, приходит совсем новый воздух. А август дает возможность хоть всю ночь гулять   и пялиться на небо и окна просто потому, что не холодно и  просто потому, что по бульварам и скверам встречаються влюбленные  и от этого почему-то хорошо. 
Я стал замечать что действительно существует московский колорит, специальные московские обороты речи и какой-то определенный столичный бег- походка-по-делам. Нигде ни в одном городе  нет такой походки. 
Все эти непонятные в детстве писательские враки вдруг оказались правдой и только с удивлением оставалось заново открывать все это уже кем-то открытое очень давно.

Часть третья
(драматическая)

Той самой ночью, когда садист Боря Шаркин утихомирился наконец  со своими рассказами, и с чувством сексуального удовлетворения заснул, мой друг Богдан , грустно смотря на  далекие,  не по расстоянию, а по ощущению недостижимости-в-ближайшее-время огни города Мурома со вздохом подытожил наше настроение: “ Хочеться в город где много огней и увеселительных заведений”.
Прав был тогда ныне очень серьезный синолог Богдан - хочеться. Очень хочеться в этот город , но до сих пор не удаеться туда попасть. Потому, что Москва не подходит под это описание.
Понимаете в чем тут штука - ведь это описание города , законченного и совершенного как японский сад камней ( правда я его, этот сад, ни разу не видел но уж больно это сравнение хорошо звучит). Это описание города мечты от плана застройки до менталитета его жителей,  чистой водой и воздухом, обилием парков, отсутствием нищих и вежливыми и неподкупными милиционерами(почему-то нищих и милиционеров захотелось поставить рядом,), с возможностью чувствовать себя в безопасности ночью не потому, что с тобой любимая и по-совместительству ну очень дрессированная собака, а потому, что на лицах людей в твоем городе улыбки ( а вы-то подумали небось что я чокнутый романтик - один ночью по городу гулять).
И вот какое наблюдение родилось у меня в воспаленном любовью мозгу: Я НЕ ЛЮБЛЮ ЗЛОБНЫХ ТРОЛЛЕЙ ЗАХВАТИВШИХ МОЙ ЧУДНЫЙ  И ЛЮБИМЫЙ ГОРОД .
Вот поэтому я не люблю ходить в городе днем. (Кто хочет поразмышлять по поводу символов и разницы ночного и дневного города отсылаю к “Сказке странствий”, )
 Злобные тролли битком пырляться в метро и брыдают вокруг все даже одними своими отражениями. Их злые маленькие глаза видят в твоем лице мишень для игры в дартс , а запах..! 
Они патологически не умеют говорить правду- они обещают пустить вдоль Александровского сада Неглинную, а сами , радостно хихикая и потирая потные ручонки выводят наружу водопроводную трубу, в которую сваливают невинные чучела зверски замученных ими же странных уродцев (Ну вот, не удержался от коньюктурной темы, в оправдание скажу что мне нравиться дерево в зоопарке. Честно.). 
Они своровали все урны в городе , видимо ссылаясь на то, что их некому чистить.
Они не понимают , что увеселительные заведения это не то, что они думают себе своими  хрылыми мозгами, а заведения, где весело, весело и спокойно.
Они подменили добрых и миролюбивых инспекторов ГАИ деревянными солдатами Урфин-Джуса.
Они дали взятку иммиграционной службе и завезли к нам кого-то под видом Санта-Клауса, в стельку, видимо, напоив перед этим родного Деда Мороза...
Не могу больше о грустном, а то расплачусь прямо перед портретами мужественных и воительных предков, а я хоть и в запасе но все же старшина. Уж лучше пойду и напьюсь. Это они поймут, они же не злые, они же с понятием. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Эпилог

( К делу не относится, можно не читать.) 

Наверное, это нормально. Только тот кого ты любишь может больнее всего обидеть. Дело в том, что он либо точно знает, либо тонко чувствует, где твои самые уязвимые места. Но он тебе приносит и самые большие радости, просто потому, что ты его любишь, думаешь о нем, смотришь на него,
 Мы постоянно вступаем в какие-то отношения с нашим городом и во всем этом есть какой-то смысл. Но какой?...

Ольга Свиблова - директор московского дома фотографии показывала мне снимки старой Москвы. Конец прошлого, начало нашего века, все такое трогательное и милое. Извозчики, трамваи на гужевой тяге, строительство ГУМа. Сухаревская башня. Люди куда-то идут, едут, читают смешные вывески, написанные смешными буквами. Будто рассматриваешь детские фотографии своей девушки. А я все пытаюсь рассмотреть лица. О чем они думают? Куда идут? Может кто-тоиз них знает моего прапрадеда? Может они передадут ему от меня пару слов? 
 

Андрей Эм
Москва Март 97 года
грипп     температура      бессоница
под впечатлением 2 номера журнала “Столица”