Иса (Элоди Буше) приезжает в Лилль с большим походным рюкзачищем, без франка в кармане. На хлеб милая Иса (черненькая куколка со шрамиком на левой брови) зарабатывает тем, что вырезает фотографии из журналов и приклеивает их к чистой бумаге. Так она встречает одного мелкого швейного фабриканта, который устраивает ее на работу. Там Иса знакомится с Мари (Наташа Ренье) и, подружившись со своей тихой, холодной противоположностью, остается жить у новой подруги. Правда, работу девушки теряют, так как шить почти не умеют. У Мари есть крыша над головой, она смотрит за квартирой попавших в аварию женщины и ее дочки Сандрин – обе лежат в больнице в коме. 

Сюжет очень расплывчатый и богатый одновременно, и двух слов не хватит, чтобы нарисовать скромную картинку жизни двух молодых девушек. Иса – трогательная, заботливая, романтик, с большим сердцем. Мари – замкнутая, неразговорчивая, со сложным характером. Такие разные девушки сумели подружиться: вместе спят (просто спят), едят, знакомятся с парнями… Однако Мари медленно отдаляется, влюбившись в богатого Криса, который манипулирует ею. Иса предупреждает Мари, но все бесполезно. У Исы же все по-другому: она находит дневник Сандрин, читает его, даже ведет его за бедную девушку и читает его ей, хотя та в коме и ничего не понимает.

Режиссер Эрик Зонка поставил довольно типичный европейский, или, если хотите, французский фильм. Картина полна серых красок, левацкой тематики (богатый – плохо, бедный – хорошо). Чем-то все напоминает фильмы Кшиштофа Кесьлевского, чем-то «Рассекая волны» фон Триера. Но это европейское кино, пусть и типичное, но богатое прежде всего широтой описания характеров. Если в американских картинах (кстати, Зонка начинал как рекламщик в США, куда он в 20 лет переехал и где прожил 10 лет) жизнь молодых строится вокруг истории, то в «Воображаемой жизни ангелов» – вокруг людей, их судеб.

Могу ошибаться, но именно это и привлекает меня в «Жизни ангелов». Лента сделана вне рамок какого-то одного жанра, почти по «Догме» – используется и ручная камера, и нет всевозможных спецэффектов. Запоминается почти финальная сцена, когда Иса ночует где-то в церкви: героиня плачет, горит маленькая свечка и нет никаких комбинаций со светом и эффектами. Все так, как и в жизни, оттого и чувствуются сильнее все переживания девушки, ее грусть, тоска.

А призы в Каннах 98-го года достались другим: скучному Ангелопулосу и мейнстримной сказке Бениньи. «Догмовские» «Идиоты» и «Семейный праздник» вместе со «Воображаемой жизнью» остались только замеченными, не более… А жаль – в этих фильмах настоящая правда жизни.