Вышедший на пенсию автомеханик Уолт Ковальски проводит дни, починяя что-то по дому, попивая пиво и раз в месяц заходя к парикмахеру. И хотя последним желанием его недавно почившей жены было совершение им исповеди, Уолту — ожесточившемуся ветерану Корейской войны, всегда держащему свою винтовку наготове, — признаваться в общем-то не в чем. Да и нет того, кому он доверял бы в той полной мере, в какой доверяет своей собаке Дейзи.



Все те люди, коих он некогда называл своими соседями, либо переехали, либо ушли в мир иной, а на смену им пришли иммигранты-моны, которых он откровенно презирает.

Вышедший на пенсию автомеханик Уолт Ковальски проводит дни, починяя что-то по дому, попивая пиво и раз в месяц заходя к парикмахеру. И хотя последним желанием его недавно почившей жены было совершение им исповеди, Уолту — ожесточившемуся ветерану Корейской войны, всегда держащему свою винтовку наготове, — признаваться в общем-то не в чем. Да и нет того, кому он доверял бы в той полной мере, в какой доверяет своей собаке Дейзи.



Все те люди, коих он некогда называл своими соседями, либо переехали, либо ушли в мир иной, а на смену им пришли иммигранты-моны, которых он откровенно презирает. Противясь буквально всему, во что упирается его взгляд, — покосившиеся карнизы, заросшие лужайки домов и лица иностранцев повсюду; бесцельно шатающиеся шайки подростков, состоящие из хмонов, латиносов и афро-американцев, полагающих, что окрестный мир целиком принадлежит им одним; неоперившиеся чужаки, в которых оказалось превратились собственные дети и внуки, — Уолт просто неспешно проживает остаток своей жизни.



До той самой ночи, когда кто-то попытается украсть его «Гран Торино»…